Ты приходил, говорил, уходил — и все невпопад.
Этим холодным и убогим утром 2 января нового года я дочитал "Пену дней".
Теперь я думаю о сне, кино и джазе. Или лучше даже блюз.
Он будет куда атмосфернее сегодня.
Пальцы мерзнут. В городе А. резко стало не по себе.
-17, и на балкон уже не выйти покурить, а легкие требуют дыма.
Тело убого. Оно больно и вечно чего-то требует.
Пожалуй, я мог бы стать аскетом при ежедневной поставке курева.
Теперь я думаю о сне, кино и джазе. Или лучше даже блюз.
Он будет куда атмосфернее сегодня.
Пальцы мерзнут. В городе А. резко стало не по себе.
-17, и на балкон уже не выйти покурить, а легкие требуют дыма.
Тело убого. Оно больно и вечно чего-то требует.
Пожалуй, я мог бы стать аскетом при ежедневной поставке курева.
На стене весел Иисус на большом черном кресте. Казалось, он был счастлив, что его пригласили, и наблюдал за всем с интересом.
Мне надо было бы посоветовать вам искать утешения у бога, но боюсь, то за такую мизерную плату его беспокоить не положено.
Мне надо было бы посоветовать вам искать утешения у бога, но боюсь, то за такую мизерную плату его беспокоить не положено.
Борис Виан